Священномученик Феодор Чичканов, пресвитер

Свя­щен­но­му­че­ник Фе­о­дор Чич­ка­нов ро­дил­ся 10 фев­ра­ля 1884 го­да в неболь­шом се­ле Бар­на­уль­ско­го уез­да в бла­го­че­сти­вой се­мье Пав­ла Ва­си­лье­ви­ча и На­деж­ды Ефи­мов­ны Чич­ка­но­вых.
Ро­ди­тель его, Па­вел Ва­си­лье­вич, слу­жил сель­ским пи­са­рем и пса­лом­щи­ком в По­кров­ско-Ильин­ской церк­ви, где и был кре­щен Фе­о­дор. В се­мье бы­ло еще двое де­тей: сын Ди­мит­рий и дочь Ксе­ния. На­бож­ные ро­ди­те­ли по­ста­ра­лись вос­пи­тать де­тей в пра­ви­лах стро­го­го бла­го­че­стия и все­це­лой пре­дан­но­сти Церк­ви ее свя­щен­ным уста­вам. Имея хо­ро­ший го­лос, Фе­о­дор пел на кли­ро­се, а в сво­бод­ное вре­мя лю­бил чи­тать. Пер­во­на­чаль­ное об­ра­зо­ва­ние он по­лу­чил в Бар­на­уль­ском Ду­хов­ном учи­ли­ще, сред­нее — в Том­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии. По окон­ча­нии в 1905 го­ду кур­са се­ми­на­рии Фе­о­дор Чич­ка­нов по­сту­пил на ра­бо­ту в Ом­скую Ду­хов­ную Кон­си­сто­рию, где ра­бо­тал по июль 1909 го­да. Здесь, в Кон­си­сто­рии, про­изо­шла встре­ча мо­ло­дых Фе­о­до­ра Чич­ка­но­ва и его бу­ду­щей су­пру­ги Лю­бы Смир­но­вой. Об­вен­ча­лись они 1909 го­ду. Лю­бовь Ва­си­льев­на бы­ла до­че­рью свя­щен­ни­ка Ва­си­лия Иа­ко­вле­ви­ча и Ма­рии Ни­ко­ла­ев­ны Смир­но­вых. Ро­ди­те­ли умер­ли ра­но, и де­воч­ку вос­пи­ты­ва­ла ба­буш­ка Гла­фи­ра Ге­ор­ги­ев­на. В 19 лет Лю­ба окон­чи­ла Ом­скую жен­скую гим­на­зию и по­лу­чи­ла зва­ние до­маш­ней учи­тель­ни­цы по гео­гра­фии.
В се­мье Чич­ка­но­вых в 1912 го­ду ро­ди­лась дочь Ни­на, а через пол­го­да Фе­о­дор Пав­ло­вич за­бо­лел ту­бер­ку­ле­зом и вы­нуж­ден был на це­лый год уехать в Крым на ле­че­ние.
В Кры­му Фе­о­дор Пав­ло­вич утвер­дил­ся в сво­ем же­ла­нии стать свя­щен­ни­ком. По воз­вра­ще­нии до­мой 22 июля 1913 го­да он был ру­ко­по­ло­жен в сан свя­щен­ни­ка епи­ско­пом Ом­ским и Ак­мо­лин­ским Ан­д­ро­ни­ком и на­прав­лен в До­лон­скую цер­ковь Се­ми­па­ла­тин­ско­го уез­да Ом­ской епар­хии. В До­ло­нии ро­дил­ся сын Бо­рис. С 1915 го­да отец Фе­о­дор слу­жил в од­ном из хра­мов го­ро­да Се­ми­па­ла­тин­ска.
В 1920 го­ду в се­мье от­ца Фе­о­до­ра ро­ди­лась дочь Оль­га, а в 1921 го­ду дочь Ан­то­ни­на. В этом же го­ду от скар­ла­ти­ны умер­ли 10–лет­няя дочь Ни­на, го­до­ва­лая Олеч­ка и ста­рень­кая ба­буш­ка Гла­фи­ра Ге­ор­ги­ев­на. Па­па от­ца Фе­о­до­ра умер спу­стя неко­то­рое вре­мя, и к Чич­ка­но­вым при­е­ха­ла ма­ма — На­деж­да Ефи­мов­на. Ан­то­ни­на Фе­о­до­ров­на вспо­ми­на­ет: «У ме­ня в па­мя­ти с дет­ства оста­лось, что се­мья на­ша сни­ма­ла 2–х ком­нат­ную квар­ти­ру или неболь­шой до­мик. В од­ной из ком­нат сто­ял боль­шой шкаф, пол­ный книг. По этим кни­гам па­па го­то­вил­ся к про­по­ве­дям. Ро­ди­те­ли мно­го чи­та­ли и вме­сте об­суж­да­ли про­чи­тан­ное. В до­ме ца­ри­ла доб­ро­же­ла­тель­ная ат­мо­сфе­ра и бы­ло пол­ное вза­и­мо­по­ни­ма­ние. Па­па при­учал нас к бла­го­че­сти­вой жиз­ни, т.е. мо­лит­ве и по­сту. Со­хра­нил­ся ма­лень­кий мо­лит­во­слов, где па­пи­ной ру­кой от­ме­че­ны утрен­ние и ве­чер­ние мо­лит­вы, ко­то­рые мы долж­ны бы­ли чи­тать. В храм хо­ди­ли всей се­мьей. Обыч­но брат при­слу­жи­вал при ар­хи­ерей­ской служ­бе — дер­жал по­сох ар­хи­ерея, а я дер­жа­ла но­ты в пар­тии дис­кан­тов, а с 5–6 лет­не­го воз­рас­та и пе­ла. Два ра­за в неде­лю отец Си­ме­он, по на­цио­наль­но­сти ка­зах, про­во­дил спев­ки, на ко­то­рые мы хо­ди­ли ис­прав­но.
В сво­бод­ное от служ­бы в церк­ви вре­мя па­па за­ни­мал­ся до­маш­ни­ми де­ла­ми: зи­мой под­ши­вал для всей се­мьи ва­лен­ки, а ле­том шил нам тап­ки. Ма­ма об­ши­ва­ла всю се­мью, ши­ла да­же ря­сы и под­ряс­ни­ки».
Еще с на­ступ­ле­ния 1917 го­да в жиз­ни от­ца Фе­о­до­ра, как и в жиз­ни лю­бо­го че­ло­ве­ка, жи­ву­ще­го в Рос­сии, про­изо­шли рез­кие пе­ре­ме­ны: де­кре­том но­во­го пра­ви­тель­ства Цер­ковь бы­ла от­де­ле­на от го­су­дар­ства. В даль­ней­шем го­судар­ствен­ная по­ли­ти­ка по цер­ков­ным во­про­сам уже­сто­ча­лась. В фев­ра­ле 1932 го­да ВКП(б) ра­пор­то­ва­ло о вы­пол­не­нии пя­ти­лет­ки по уни­что­же­нию Церк­ви в че­ты­ре го­да: в пер­вый год за­крыть все ду­хов­ные шко­лы; во вто­рой — про­ве­сти мас­со­вое за­кры­тие хра­мов, за­пре­тить из­да­ние ре­ли­ги­оз­ных со­чи­не­ний и из­го­тов­ле­ние пред­ме­тов куль­та; в тре­тий — вы­слать всех свя­щен­но­слу­жи­те­лей «за гра­ни­цу»; в чет­вер­тый — за­крыть остав­ши­е­ся хра­мы всех ре­ли­гий; в пя­тый — за­кре­пить до­стиг­ну­тое. Та­ким об­ра­зом, во­ин­ству­ю­щие ате­и­сты по­ла­га­ли, что к 1 мая 1937 го­да «имя Бо­га долж­но быть за­бы­то на всей тер­ри­то­рии СССР». Ре­аль­ные це­ли: за­крыть, за­пре­тить, вы­слать — бы­ли вполне до­сти­жи­мы. Но несбы­точ­ны­ми ока­за­лись меч­та­ния о пол­ном за­бве­нии име­ни Бо­жия, «ибо вра­там адо­вым, да­же ко­гда его слуг ле­ги­он, Церк­ви не одо­леть».
27 но­яб­ря 1931 го­да за­кры­ли Зна­мен­ский со­бор, а «объ­еди­не­нию ве­ру­ю­щих предо­ста­ви­ли зда­ние быв­шей ка­зац­кой церк­ви». Отец Фе­о­дор стал свя­щен­ни­ком Воз­не­сен­ско­го со­бо­ра.
То­гда Цер­ковь об­ло­жи­ли боль­шим на­ло­гом, и от­цу Фе­о­до­ру при­хо­ди­лось каж­дый ме­сяц от­да­вать боль­шую часть сво­ей зар­пла­ты. В стране вво­ди­лись про­до­воль­ствен­ные кар­точ­ки, но «слу­жи­те­лям куль­та» эти кар­точ­ки не по­ла­га­лись, они мог­ли жить толь­ко на по­да­я­ние. Отец Фе­о­дор стал под­ра­ба­ты­вать сче­то­во­дом, чтобы за­пла­тить на­лог и под­дер­жать се­мью.
Па­пу вы­зы­ва­ли в НКВД. При­хо­дил от­ту­да он угрю­мым. Про­сил нас ни о чем его не спра­ши­вать. «Я вам все рав­но ни­че­го не ска­жу»,— го­во­рил он.
Ан­то­ни­на Фе­о­до­ров­на вспо­ми­на­ет: «Мы все про­дол­жа­ли хо­дить в храм. Од­на­жды ме­ня там кто–то оби­дел. Всю до­ро­гу до­мой я про­пла­ка­ла. При­дя до­мой, па­па по­са­дил ме­ня на кро­вать и ска­зал: «Ко­гда те­бя оби­жа­ют, ни­ко­гда не плач, да­же ес­ли обид­но. А вот при­дешь до­мой, оби­ду рас­ска­жи мне или ма­ме. Ес­ли это невоз­мож­но, рас­ска­жи сво­ей по­душ­ке и то­гда по­плачь». Это на­став­ле­ние я пом­ни­ла всю жизнь».
Несмот­ря на всю тя­жесть жиз­ни и при­тес­не­ния со сто­ро­ны вла­стей, отец Фе­о­дор и ма­туш­ка На­деж­да ста­ра­лись со­хра­нить лю­бовь к жиз­ни и лю­дям. От­то­го вос­по­ми­на­ния дет­ства у Ан­то­ни­ны Фе­о­до­ров­ны оза­ря­ют­ся све­том ра­до­сти. Она вспо­ми­на­ет: «В сво­бод­ное вре­мя па­па брал ме­ня с бра­том к док­то­ру Ти­хо­ми­ро­ву. Это бы­ла очень му­зы­каль­ная се­мья. Па­па лю­бил петь под ак­ком­па­не­мент Ва­ле­рия, сы­на Се­ме­на Ан­дре­еви­ча Ти­хо­ми­ро­ва. Ча­сто пе­ли втро­ем: па­па, Бо­рис и я. За хо­ро­ший го­лос Вла­ды­ка бла­го­слов­лял па­пу слу­жить ран­нюю Ли­тур­гию, а позд­нюю петь в цер­ков­ном хо­ре.
Как и по всей стране, в 1936–1937 го­дах в Се­ми­па­ла­тин­ске про­шла пе­ре­пись на­се­ле­ния, по ито­гам ко­то­рой 2/3 сель­ско­го и 1/3 го­род­ско­го на­се­ле­ния от­кры­то на­зва­ли се­бя ве­ру­ю­щи­ми. Та­ким об­ра­зом, имя Бо­га не бы­ло за­бы­то. Стра­на, где ате­изм был про­воз­гла­шен идей­ной выс­шей цен­но­стью, оста­лась пра­во­слав­ной. С этим фак­том на­до бы­ло счи­тать­ся. И счет по­шел на ты­ся­чи ни в чем непо­вин­ных лю­дей. 1937 год стал апо­ге­ем ре­во­лю­ци­он­но­го тер­ро­ра, за­лив­ше­го стра­ну кро­вью. По Се­ми­па­ла­тин­ску про­шла вол­на аре­стов по сфаб­ри­ко­ван­но­му со­труд­ни­ка­ми НКВД за­го­во­ру цер­ков­ни­ков. Пер­вы­ми бы­ли аре­сто­ва­ны в ав­гу­сте 1937 го­да ар­хи­епи­скоп Се­ми­па­ла­тин­ский Алек­сандр (Щу­кин) и игу­ме­нья ра­зо­рен­но­го Се­ми­па­ла­тин­ско­го Зна­мен­ско­го мо­на­сты­ря Ека­те­ри­на. За­тем аре­сту под­верг­лись про­то­и­е­рей Бо­рис Ге­ра­си­мов, про­то­и­е­рей Нестор Па­нин, свя­щен­ни­ки Кон­стан­тин Че­ре­па­нов и Ан­дрей Глад­ких, иеро­ди­а­кон Иосиф и дру­гие. Аре­стов жда­ли все. У ма­туш­ки Лю­бо­ви для от­ца Фе­о­до­ра бы­ли при­го­тов­ле­ны ме­шоч­ки с су­ха­ря­ми и сме­ной бе­лья. 19 но­яб­ря 1937 го­да при­шли и за от­цом Фе­о­до­ром. С это­го вре­ме­ни род­ные ни­че­го не смог­ли узнать о его судь­бе, по­ка в 1956 го­ду не при­шло сви­де­тель­ство о смер­ти па­пы от ги­пер­то­нии 22 но­яб­ря 1945 го­да. И толь­ко по­сле от­кры­тия ар­хи­вов НКВД–ФСБ в кон­це 90–х го­дов бы­ло уста­нов­ле­но, что по­ста­нов­ле­ни­ем «Трой­ки» УНКВД по ВКО от 19 мар­та 1937 го­да Ге­ра­си­мов Б.Г., Па­нин Н.П., Чич­ка­нов Ф.П., Кли­мов В.С., Глад­ких А.И., Че­ре­па­нов К.В., как чле­ны контр­ре­во­лю­ци­он­ной шпи­он­ской ор­га­ни­за­ции цер­ков­ни­ков при­го­во­ре­ны к выс­шей ме­ре на­ка­за­ния — рас­стре­лу. При­го­вор был при­ве­ден в ис­пол­не­ние 22 но­яб­ря 1937 го­да в го­ро­де Се­ми­па­ла­тин­ске.
Де­я­ни­ем освя­щен­но­го юби­лей­но­го Ар­хи­ерей­ско­го Со­бо­ра Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, со­сто­яв­ше­го­ся в Москве 13–16 ав­гу­ста 2000 го­да про­то­и­е­рей Нестор Па­нин, про­то­и­е­рей Фе­о­дор Чич­ка­нов, иерей Вик­тор Кли­мов, иерей Кон­стан­тин Че­ре­па­нов при­чис­ле­ны к ли­ку свя­тых но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских.

Ис­точ­ник: http://pstgu.ru/

материал взят с сайта Азбука веры